Как часто в жизни мы задаемся одними и теми же вопросами и не находим на них ответа! Причем ситуации могут быть разными, а вопросы одинаковые: зачем, почему, когда?.. И если в детстве мы могли подойти к кому-то из близких и спросить: «Папа, а почему днем светло, а ночью темно?», «Мама, зачем мне ходить в детский садик?», «Бабушка, а когда наступит лето, и мы поедем на дачу?», то с возрастом, когда вопросы становятся более глобальными, ответы на них приходится искать самим. Да и, право слово, не подойдешь ведь к маме-папе и не спросишь: «Дорогие мои родители, ну почему мне так не везет в жизни? Вон соседка Ленка умом никогда не блистала, а замуж удачно вышла, по заграницам катается, супруг с нее пылинки сдувает и дорогие подарки делает. А я высшее образование получила, с утра до ночи пашу, как папа Карло, а шеф все равно недоволен. И в отпуск не отпускает». Потому что мама-папа не знают ответа. Они могут только посочувствовать, погладить по голове, ободрить словом. Все остальное — наши собственные проблемы, решение которых в том числе зависит и от нашего мировосприятия: кто-то зацикливается на постоянных неудачах и недовольстве шефа, а кто-то самосовершенствуется, стараясь вырасти как специалист, и со снисхождением относится к придиркам начальства, особенно если они объективно незаслуженные. А еще не задает себе вопросы, которые можно не задавать. Потому как съедать себя изнутри, переживая и думая о том, что жизнь не удалась, — это бесперспективное занятие. От этого ничего не изменится, разве что нервных клеток, которые, как известно, не восстанавливаются, станет меньше, что чревато срывами и стрессами. А оно вам надо?
Моя близкая подруга — неисправимый оптимист. Кажется, ее не может выбить из седла абсолютно ничего. Я ни разу не видела ее плачущей, не слышала жалоб на проблемы личного характера или руководство. Она не задается вопросами «За что мне все это?» или «Почему я?». Она, конечно, далеко не всем довольна, но старается шагать по жизни с высоко поднятой головой, не принимая близко к сердцу какие-то мелкие неприятности, считая, что если никто не умер — нет никакой проблемы. А на вопросы о том, как ей удается так мастерски справляться с собой и своими чувствами, неизменно отвечает: «Кому я сделаю хуже, если буду хандрить? Правильно, только себе. Расслаблюсь, пожалею себя — и могу пропустить что-то такое, что предопределит все мою дальнейшую жизнь».
Еще одна подруга — полная противоположность первой. Кажется, в ее жизни нет ничего более важного, чем задаваться вопросом «Почему же я такая неудачница?» и, разумеется, не находить на него ответа. Потому как это ее «неудачница» — у нее в голове. И пока она будет считать себя таковой, ничего не сдвинется с мертвой точки.
Всегда ваша,
Екатерина МИХАЙЛОВСКАЯ
