••• Квалификация заведомо ложных показаний при рассмотрении гражданских или хозяйственных дел

Василий МАРЧУК

Практика показывает, что при рассмотрении споров в общих и хозяйственных судах некоторые участники процесса сознательно искажают реальную действительность. Заведомо ложные показания существенно затрудняют рассмотрение судебного дела, могут повлечь вынесение неправильного судебного решения, что в конечном итоге причиняет вред правам и законным интересам граждан либо юридических лиц. Лжесвидетельство приобретает особую опасность по делам с ограниченной доказательственной базой. В таких случаях заведомо ложные показания значительно повышают риск вынесения неправосудного судебного акта.

Когда показания ложные?

В действующем законодательстве термин «заведомо ложное показание» трактуется достаточно широко. Согласно ст. 401 Уголовного кодекса Республики Беларусь (далее — УК) к заведомо ложным показаниям относятся не только не соответствующие действительности показания свидетеля или потерпевшего, но и заведомо ложное заключение эксперта либо сделанный переводчиком заведомо неправильный перевод. Особенность заведомо ложных показаний заключается в том, что лица, принимая участие в гражданском или хозяйственном процессе в качестве свидетеля, эксперта или переводчика, дезинформировав суд о фактах и обстоятельствах, имеющих существенное значение для разрешения соответствующего дела, становятся обвиняемыми по уголовному делу о даче ложных показаний.

Согласно ст. 69 Хозяйственного процессуального кодекса Республики Беларусь (далее — ХПК) свидетели приносят присягу следующего содержания: «Понимая значение моих показаний для установления истины и учитывая ответственность перед законом, клянусь правдиво сообщить суду обо всех известных мне фактах по делу». Ложными показаниями свидетеля следует признавать показания, которые не соответствуют действительности и искажают подлинные факты.

Следует иметь в виду, что не любая сообщенная на допросе ложь влечет ответственность по ст. 401 УК. Критериями оценки, имеющими значение для ответственности по ст. 401 УК, выступают относимость показаний, их допустимость и их существенное значение для дела. Относимость показаний как доказательств определяется тем, входят ли они в предмет доказывания. Согласно ст. 180 Гражданского процессуального кодекса (далее — ГПК) и ст. 103 ХПК суд принимает к рассмотрению и исследует только те из представленных доказательств, которые имеют значение для дела, которые могут подтвердить или опровергнуть факты, подлежащие доказыванию по рассматриваемому делу. Допустимость показаний определяется с учетом положений, установленных ст. 181 ГПК и ст. 104 ХПК: факты, которые по закону должны быть подтверждены с помощью определенных средств доказывания, не могут подтверждаться никакими другими средствами доказывания.

В соответствии со ст. 70 ХПК и ст. 98 ГПК лицо, назначенное экспертом, обязано явиться по вызову суда и дать объективное заключение по поставленным вопросам. Согласно ст. 69 ХПК эксперт приносит присягу, текст присяги подписывается экспертом и хранится в деле. Ложность заключения эксперта может выражаться в неправильном изложении фактов, явившихся исходным материалом для исследования, применении неверных методов исследования либо в заведомо неправильном выводе по произведенной экспертизе. Если при проведении комплексной экспертизы эксперты, действуя по предварительному сговору, совместно составили заведомо ложное заключение экспертизы, преступление должно признаваться совершенным группой лиц, что в соответствии с п. 11 ст. 64 УК влечет более строгую уголовную ответственность.

Согласно ст. 74 ХПК и ст. 103 ГПК переводчик обязан явиться по вызову суда, точно и полно выполнить порученный перевод, подтвердить достоверность перевода своей подписью в протоколе судебного заседания или на переведенном документе. Неправильный перевод выражается в заведомом искажении полностью или частично смысла письменной или устной речи при переводе с одного языка на другой.

Существует вопрос о правовой оценке ситуаций, когда свидетель, эксперт или переводчик умалчивают об известных им фактах. В доктринальных источниках толкования уголовного закона доминирует мнение о том, что такое умолчание следует признавать заведомо ложным показанием (заключением или переводом)¹. Представляется, что умолчание подпадает под признаки иного преступления — уклонения свидетеля или потерпевшего от дачи показаний либо эксперта или переводчика от исполнения возложенных на них обязанностей (ст. 402 УК). Однако если молчание является своего рода ответом на заданный вопрос, то такого рода молчание можно приравнивать к заведомо ложным показаниям.

Хозяйственный процесс и нормы уголовного права

Содержание ст. 401 УК порождает вопрос о том, распространяется ли в полном объеме охранительная функция уголовного права на соответствующие нарушения в сфере осуществления хозяйственного судопроизводства.

Согласно ст. 2 Кодекса Республики Беларусь о судоустройстве и статусе судей судебная власть осуществляется посредством конституционного, гражданского, уголовного, хозяйственного и административного судопроизводства. Таким образом, действующее законодательство о судоустройстве выделяет хозяйственное судопроизводство в качестве самостоятельного вида судопроизводства. В ст. 401 УК предусмотрена ответственность за заведомо ложное показание, совершенное при рассмотрении только уголовных или гражданских дел. Аналогичным образом решается этот вопрос и в ст. 402 УК применительно к отказу либо уклонению от дачи показаний или от исполнения обязанностей экспертом либо переводчиком.

Здесь следует заметить, что в ст. 395 УК, формулирующей состав фальсификации доказательств, уголовная ответственность дифференцирована в зависимости от вида судопроизводства при осуществлении правосудия:

в ч. 1 ст. 395 УК установлена ответственность за фальсификацию доказательств по гражданскому или хозяйственному делу;

в ч. 2 ст. 395 УК соответственно — по уголовному делу.

При этом следует учитывать, что если при рассмотрении дела об административном правонарушении будет иметь место заведомо ложное объяснение свидетеля или потерпевшего, либо заведомо ложное заключение эксперта, либо сделанный переводчиком заведомо неправильный перевод, то содеянное будет являться самостоятельным основанием лишь для привлечения соответствующего лица к административной ответственности по ст. 24.4 Кодекса Республики Беларусь об административных правонарушениях. В этом смысле возникает закономерный вопрос о том, предусмотрены ли в УК основания для привлечения к ответственности за заведомо ложные показания свидетеля, заведомо ложное заключение эксперта либо сделанный переводчиком заведомо неправильный перевод, совершенные при рассмотрении соответствующего дела в хозяйственном суде?

В хозяйственном суде свидетель перед его допросом предупреждается об уголовной ответственности по ст. 401 УК. Предупреждение об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний по смыслу ст. 97 ХПК является обязанностью судьи. С позиции ХПК предупреждение об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний выглядит правомерным и обоснованным, поскольку в ст. 72 ХПК говорится, что за отказ либо уклонение от дачи показаний, а также за дачу заведомо ложных показаний свидетель несет ответственность, установленную УК. Аналогичное предупреждение предусмотрено в отношении заведомо ложного заключения эксперта (ст. 70 ХПК) и заведомо неправильного перевода (ст. 74 ХПК). Но установлена ли эта ответственность действующим УК применительно к обеспечению правосудия посредством хозяйственного судопроизводства? С точки зрения уголовного закона возникает вопрос о том, есть ли основания для привлечения к уголовной ответственности по ст. 401 УК свидетеля, эксперта или переводчика?

Этот вопрос перерастает в достаточно серьезную проблему, если его рассматривать в системе норм УК. Если в одной норме УК, а именно в ч. 1 ст. 395 УК (фальсификация доказательств), идет речь о противоправных действиях, совершенных при осуществлении только двух видов судопроизводств (гражданского или хозяйственного), допустимо ли в рамках применения ст. 401 УК давать расширительное толкование термину «гражданское дело», распространяя его содержание на дела, рассматриваемые в порядке хозяйственного судопроизводства? Ответ на этот вопрос мы найдем в ч. 2 ст. 3 УК, где говорится, что нормы УК подлежат строгому толкованию. Применение уголовного закона по аналогии не допускается.

Таким образом, есть основания констатировать, что осуществление правосудия в порядке хозяйственного судопроизводства не защищено уголовно-правовыми средствами от заведомо ложных показаний. Это означает, что принцип равенства всех перед законом и судом при осуществлении правосудия в порядке хозяйственного судопроизводства не обеспечивается.

Решение данного вопроса возможно только путем внесения законодательных изменений в действующий УК. В целях обеспечения принципа равенства граждан и субъектов хозяйствования перед законом и судом есть необходимость внести в ч. 1 ст. 401 УК следующее изменение: вместо слов «уголовных и гражданских дел» внести «уголовных, гражданских или хозяйственных дел». Аналогичным образом следует решать обозначенную проблему и в ст. 402 УК применительно к отказу либо уклонению от дачи показаний или от исполнения обязанностей экспертом либо переводчиком.

Момент окончания преступления и проблемы квалификации

Заведомо ложное показание относится к преступлениям, не связанным с обязательным наступлением общественно опасных последствий. Вместе с тем вопрос о юридическом окончании этого преступления в стадии судебного разбирательства в теории определяется по-разному. Преступление признают оконченным:

- либо с момента дачи ложных показаний;

- либо с момента передачи в судебном заседании к рассмотрению подписанных документов (показаний, заключений, текста перевода);

- либо с момента окончание допроса;

- либо окончания судебного следствия;

- либо занесения показаний в протокол судебного заседания.

Представляется, что в стадии судебного разбирательства это преступление следует признавать юридически оконченным с момента, когда свидетель непосредственно дал в суде показания, эксперт изложил содержание ложного заключения, переводчик неправильно перевел документ или устную речь.

Данное преступление может быть совершено только с прямым умыслом: лицо осознает, что вызвано в качестве свидетеля либо назначено экспертом или переводчиком, что дает в суде ложные показания, либо представляет ложное заключение, либо осуществляет неправильный перевод, и желает поступать подобным образом.

Добросовестное заблуждение лица относительно обстоятельств, имеющих существенное значение для рассмотрения дела (невнимательность свидетеля при восприятии определенных событий, некомпетентность эксперта или переводчика и другие факторы), исключает уголовную ответственность по ст. 401 УК.

Цели и мотивы, за исключением корыстных побуждений, не влияют на квалификацию данного преступления. В соответствии с ч. 1 ст. 62 УК они должны учитываться при назначении наказания.

Заведомо ложные показания в отношении близкого родственника или члена семьи лица, совершившего гражданско-правовой деликт, также влекут ответственность по ст. 401 УК. Однако при определении меры уголовной ответственности родственные или брачные отношения следует учитывать как обстоятельство, смягчающее ответственность.

Необходимо отметить, что заведомо ложные показания могут быть инициированы иными лицами, юридически заинтересованными в исходе соответствующего судебного дела (например, истцом или ответчиком). В таком случае склонение, например, свидетеля к даче заведомо ложных показаний должно квалифицироваться как соучастие в преступлении: подстрекательство к даче заведомо ложных показаний.

Особой проблемой квалификации является оценка склонения к заведомо ложным показаниям, совершенная способами, образующими принуждение к совершению преступления. Факт принуждения в таком случае образует самостоятельное основание уголовной ответственности, которое предусмотрено ст. 288 УК, — принуждение лица к совершению преступления. В судебной практике и отечественной теории уголовного права доминирует мнение о том, что факт принуждения в таком случае должен квалифицироваться по совокупности преступлений — принуждение лица к участию в преступной деятельности (ст. 288 УК) и подстрекательство к совершению соответствующего преступления.²

Дополнительная квалификация за подстрекательство к преступлению в таком случае вызывает сомнения. Во-первых, поскольку принуждение к совершению преступления является специальной разновидностью подстрекательства к преступлению, подобная квалификация противоречит принципу справедливости — нельзя дважды наказать за одно деяние. Во-вторых, соучастие в совершении преступления согласно ст. 10 УК является самостоятельным основанием уголовной ответственности и в коррелятивной связи положений ст. 16 УК с соответствующими статьями Особенной части УК образует общую норму.

¹ См., напр.: Курс уголовного права. Особенная часть. Том 5. Учебник для вузов / под ред. Г. И. Борзенкова, В. С. Комиссарова. — М., 2002. — С. 174–175; Рашковская, Ш. С. Преступления против правосудия. Учебное пособие / Ш. С. Рашковская. — М., 1978. — С. 56. — Здесь и далее примеч. авт.

² Барков, А. Уголовно­правовая оценка принуждения лица к участию в преступной деятельности / А. Барков // Судовы веснiк. — 2002. — № 3. — С. 27–28.